В СССР валовые капитальные вложения на прирост добычи нефти в 1956—1960 гг. составили 29 руб. на тонну годовой добычи. В США аналогичный показатель за этот же период—130 долл. В этих величинах учитываются также капитальные затраты на поддержание добычи на достигнутом уровне, т. е. также затраты на возмещение истощенных скважин и месторождений. Следовательно, по величине валовых капитальных вложений на прирост добычи можно составить представление об истинных капитальных коэффициентах, когда известна пропорция капитальных затрат на возмещение и расширение.
Но как бы далеко ни заходить с поправками на раз личин в пропорции затрат на возмещение и расширение, если даже уменьшить вдвое американскую величину, все равно соотношение нефтедобычных капитальных коэффициентов СССР и США гораздо благоприятнее для СССР, чем соотношение угледобычных капитальных коэффициентов.
Можно утверждать, что такое выгодное соотношение отражает не только богатые природные ресурсы нефти и газа в СССР, но также блестящую советскую технику глубокого бурения (турбобуры) и новые методы эксплуатации нефтяного пласта (законтурное обводнение, гидравлический разрыв пласта и т. д.).
Очевидно, такого рода перемещение десятков миллиардов рублей капитальных затрат из более капиталоемких. отраслей в менее капиталоемкие существенно улучшает паритет покупательной силы рубля в сфере капитального строительства.
Не следует ли, однако, при международных сравнениях капитальных вложений элиминировать различия в природных условиях? Нет, не следует. Плодородные черноземы, жаркое солнце и достаточное увлажнение позволяют собирать на Кубани в 3—4 раза большие урожаи, чем на подзолистых почвах средней полосы или в засушливом Нижнем Поволжье. В климатических и почвенных различиях можно найти объяснение, почему на Кубани многолетняя урожайность выше, чем в Нижнем Поволжье. Но это не ставит под сомнение самый факт превосходства Кубани урожайности — и в производительности труда,— хотя оно в данном случае определяется не зависящими от человека условиями.